Башня Снежного Дракона - УСД - Ефросинья Керсновская

Иван Ханлатов. Вступительное слово к книге Е. Керсновской "Сколько стоит человек"

НОРИЛЬЛАГ, эта гигантская топка человеческого сырья, пропустила через себя множество известных и даже выдающихся людей. Не только известных. Сотни тысяч безымянных жертв нашли здесь покой, вечная им память! Но были! Были исключения! Люди, которое делали вызов системе, но при этом не только оставались в живых, но и становились сильнее, популярнее и т.п.

Просто удивительные, фантастические характеры. Ефросинья Керсновская – не исключение. Поразительная судьба. Не раз, читая её книгу, ловил себя на мысли: такое невозможно, не бывает! Оказывается, бывает!

Поначалу создавалось впечатление, что книга написана человеком недалёким, что это некий самиздат. Книга сделана в эдаком лубочном стиле: небольшое количество текста сопровождается примитивными рисунками. Но оказалось, что вызвано это не ограниченностью автора или ориентацией на примитивную аудиторию, а условиями, в которых всё это делалось. Керсновская – высокообразованный человек и уровень книги соответствующий. Временами она просто поражает глубиной суждений и разносторонностью взглядов.

ГУЛАГ был положен Керсновской по происхождению: румынская помещица в СССР не имела других вариантов. И то, что отцом её был известный криминалист, а поместье было настолько бедным, что его единственным постоянным работником была она сама – не оправдание.

Советской Бессарабия стала только в 1940-м году. Когда пришла Красная армия, Керсновская верила, что всё образуется. Для неё уже тогда не было невозможного. Всего несколько лет прошло, как умер отец, оставив в наследство заброшенное имение и такие большие долги, что они не покрывали его стоимости. Путём неимоверных усилий и невероятного везения молодой Керсновской удалось не только погасить долги, но и наладить образцовое хозяйство. Вот так помещица…

Обыденно и без затей Керсновская описывает, как пыталась установить контакт с властями, понять законы, по которым те действуют, и как их просто выгнали из дома. Впрочем, вскоре она поймёт, что им здорово повезло, что хотя бы остались живы. Больше всего меня поражает то, как в этой женщине сочетался недюжинный ум и полнейшая наивность в отношении того, что ждёт её дальше. Не раз и не два судьба предостерегала её: не испытывай, ещё чуть-чуть и тебе конец, беги к матери в Румынию, к брату в Париж. Хоть куда угодно, но беги пока не поздно. Но нет, не слушала. Продолжала работать и что-то доказывать властям.

Не прошло и года, как Керсновскую арестовали (вернее она сама пришла, узнав, что её ищут). Аккурат за неделю до Великой отечественной вывезли с сотнями других обездоленных в ссылку.

В Норильск она попала далеко не сразу. Перед этим хорошо помотало её по Сибири. По лесозаготовкам и подобным убийственным работам. С поразительным спокойствием пишет она об ужасах ГУЛАГА. О предательстве товарищей, об искалеченных душах и телах… Её свежий и непредвзятый взгляд заставляет по-другому посмотреть на нашу историю и действительность. Классовое общество, с которым так долго боролись большевики, никуда, по её мнению, не делось. Вольняшки, зеки, ссыльные, политические, партийная элита. Внутри этих групп тоже есть расслоение, в котором она пытается разобраться.

Описание ссыльной жизни (тетради 2 и 3) по яркости и обширности – вне конкуренции. Даже Варлам Шаламов и Александр Солженицын меркнут на фоне Керсновской. Не хочу касаться подробностей – не верите, прочитайте сами. Пронзительный реализм, простота повествования, верность своим идеалам – заставляют многое переосмыслить, не оставят равнодушным.

Конец ссыльной жизни судился Керсновской обычным: смерть от истощения. Но она в очередной раз обманула костлявую, убежав из поселения. Довольно долго ей удавалось избегать ареста, мыкаясь по Сибири. Прошла Керсновская пешком почти всю Сибирь, с массой приключений. Очень познавательно: словно в современной версии «Путешествия из Петербурга в Москву» обстоятельно описывается быт и повадки сибиряков из разных частей таёжного края средины 20-го века. Такого больше нигде не встретите! Об этом – 4-я тетрадь.

Пятая и шестая тетради – про жизнь на зоне. Они не менее поучительны, но воспринимаются гораздо тяжелее. Оно и понятно: смерть ходит здесь и ведёт свою обильную жатву.

Норильск начинается с седьмой тетради. Удивительно, но здесь зекам жилось лучше, чем в других местах: кормят не совсем плохо (если выполняешь норму), работает даже больница. И иногда в ней даже вылечивают. К счастью Керсновской, которая попала туда с сепсисом колена и заражением крови. И не только выжила, но и осталась там работать.

Лично мне к этому моменту начало казаться, что автор немного привирает. Чудеса просто струятся вокруг неё: чуть ли не против её воли оставили работать в больнице, там она регулярно, несколько раз в месяц, сдаёт кровь… но паёк донорский не берёт – всё больным. А если вдруг оказываются под рукой деньги – тратит их на конверты и раздаёт тем же больным-зекам. Регулярно пытается бороться с разнообразными нарушениями, за что все её не любят… Ангел? Не иначе. Но стал бы ангел расписывать в нескольких томах свои добродетели?

В общем – верить или не верить – решайте сами.

Итак, тетради 7–9 – жизнь в НОРИЛЬЛАГе. Ефросинья несколько раз меняла места работы: больница, стройка, угольная шахта. Чуть ли не каждые полгода оказывалась на волосок от гибели. Очень интересно и познавательно (особенно для норильчан), иногда тяжеловато, иногда захватывает. Не буду своими комментариями портить впечатление – прочитайте сами.

Автор не дала названия своим тетрадям, но при выборе названия для их издания большое значение имело неоднократное повторение Евфросинией Антоновной Керсновской выражения: «Человек стоит ровно столько, сколько стоит его слово». Поэтому название разных вариантов книги («Наскальная живопись», «Сколько стоит человек» и т.п.) являются условными и зависят от выбора редакторов.

В данной версии дан текст всех двенадцати тетрадей Ефросиньи Керсновской и часть рисунков. Всё-таки Ефросинья Антоновна не художник. Не увидев многие рисунки, вы ничего не потеряете. Хочу ещё отметить, что текст Керсновской подвергся значительной редакторской правке. Но при этом, многие термины оказались искажены. Так что мы позволили внести изменения в текст, когда видели бесспорные ошибки.

С уважением, Иван Ханлатов